Дело в том, что сюрреалисты столкнулись с упорной способностью мышления функционировать по законам, которые выработались за весь длительный период познавательно-практической деятельности человечества и которые отражают закономерности объективного мира. Сюрреалисты поставили перед собой певыполнимую задачу, когда в погоне за призрачной «незаинтересованной игрой ума» попыта-лись лишить мышлепие его качественной особенности: упорядоченности, организованности. Главный идеолог сюрреализма А. Бретон никогда не мог сказать, что эта задача решается сюрреалистами успешно

Оба момента — и моральный, и эстетический — онтологически вписаны в творческую сущность личности и свидетельствуют о ее сопричастности с «божественной трансценденцией». Художник, пишет М. Недонсель, видит мир в Боге и намеревается реализовать Бога в этом мире . Именно так понимает он суть «интенционального эффекта» искусства: в произведении искусства художник, преобразуя реальность и воздействуя на живые индивидуальности, устремляет их к Богу

Сюрреалистический мятеж заключен в узкие рамки психического сопротивления. В этом качестве оп приравнен сюрреалистами к другим ушедшим из-под контроля разума состояниям — таким, как опьянение, любовная страсть, безумие, наркотический транс.

Сюрреалистическое понимание этих состояний ничего нового в них не обнаруживает. Так же, как и бунт, все они рассматриваются как глубокие, смятенные псяСЮПоэтому и в сюрреалистической трактовке любви нигде остается от ее богатства, сложности, духовной че поЛненн0сти

Особую озабоченность вызывает у сюрреалистов обязательное наличие в творческом процессе невольного логического контроля. Сюрреалисты проявляют настойчивую изобретательность и пользуются при этом вполне сознательными ухищрениями, чтобы лишить себя способности разумно мыслить и оценивать свое поведение.

Как считает Э. Мунье, оба момента личностной жизни — экстериоризации и интерноризация — могут стать основой деперсонализации человека, если они замкнутся сами в себе и превратятся в фиксированные состояния. Эти моменты развивают «тотального» человека при условии, что они в то же время «выступают как движение преодоления, или продолжительной трансценденции данного». Именно трансценденция как преодоление оказывается определяющим моментом «внутреннего мира» человека