Мы все растем в архитектурной среде разных временных слоев. Чаще из купчинско-охтинских сот социалистического шаблона по выходным едем в центр или в пригороды. Глаз порадовать, историей подышать. И глаз наш в классицизме, да в барокко с близорукости на дальнозоркость переключается, не видя порой того естественного, неприказного хода архитектурных настроений, что захватывал царских детей, да и родителей их, дабы полюбоваться и воспитать на примере. Взять хотя бы Царское Село с его дворцами. Куда было пойти мальчику голубых кровей, будущему политику и военачальнику?

Архитектор Адам Менелас чутко уловил настроения царствовавших особ. Он окружил классический центр Александровского парка целым ансамблем готических по очертаниям зданий оборонительного характера. Рыцарский дух наследников прививался повсюду. Наиболее таким настроениям отвечали Арсенал и Белая башня.
В Арсенале Николай I начинает собирать коллекцию оружия - редчайшие образцы ковки с искусным орнаментом. Потом они найдут место в залах Эрмитажа, а до тех пор царские дети могли трогать холодное оружие, примерять его на себе. Кто знает, может быть, украшения тех сабель и кинжалов, побудило будущих заказчиков от классицизма с его неприхотливым орнаментом дворцовых оград в виде копий, да рыцарской арматурой на стенах у арок въезда, задуматься об изящности кованых деталей в оформлении окон и тех же оград. Так, рядом с многовековыми законами ордерных композиций стала приживаться свобода деталей из провокационного для художника материала. И это уже не только ручки дверей, не только участие кованого орнамента в классической мебели, не только пышное торжество дворцовых люстр и торшеров.

Поглядите на фельтеновские ворота Летнего сада. В классическом орнаменте из листьев аканта уже присутствует витиеватый и неприхотливый усик, устремленный за пределы спирали классического овала. Чтобы зацепиться за что угодно, подтянуть стебель с почками, продолжить жизнь.

Так становится заметной линия противления линейке и циркулю. Лекала помогали и в эпоху поисков исторических мотивов в камне. «Модерн» положил конец второстепенной роли стихийного, освободил линию и пластику орнамента, раскрепостил зодчего в компоновке объемов помещений. Ожившее пространство сбросило путы ордерных закономерностей, прислушиваясь к мнению Заказчика, который самостоятельно хотел определить роль спальни и кабинета в своей частной жизни. Размеренность анфилады отступила перед напором нового мировоззрения.

В рамках «модерна» дозволительной стала и шалость, и орнаментальный намек. Особняк Кшесинской опоясан оградой, в завершении которой присутствует тема театрального триумфа фаворитки царской Фамилии. Эта тема читается благодаря кованым лавровым венкам, как бы бросаемым на сцену букетом из разлетающихся веток. Этакая изящная небрежность с признательным порывом зрителя.

Спас-на-Крови имеет многие приметы того же модерна – в композиции, в материале, но каков прорыв в ограде со стороны Михайловского сада! Здесь чрезмерное буйство растительного орнамента стремится за пределы плоскости к живым ветвям и листьям.

Зачастую, освободившись от запретительных норм архитектурного ведомства, и современные дома украшают ковкой «под модерн».

Случайно ли на Австрийской площади линии электронного светофора отвечают изгибу башни, завершающей доходный дом начала ХХ века?

Если это и случайное совпадение с точки зрения ГИБДД, то, замеченное нами, оно становится комментарием к гармонии несогласуемого. Город, сколько бы его ни насиловали стеклянные Монбланы, сам выбирает ракурсы, показывает их нам.

Модерн издавна кочует иллюстративным материалом в издательском деле, появляется на выставках как синтез фотографии и художественного использования фотошопа.

Возможно, и наш опыт поиска новых впечатлений кому-то покажется интересным.

В доме на Гончарной появились цветы лизиантуса. Линия стебля, покорная тяжести бутона, ассоциировалась с мелодией цветаевской строки «рукой Челлини ваянная чаша». Тот случай, когда линия растения рождает форму изделия, а пальцы гончара и взор мастера готовы спеть в унисон. Тот редкий случай, когда гончарный круг неспешно передает динамику движения в изделие.

И тогда показалось, что поддержать задуманную композицию может цветок из металла, подчиненный общему ритму.

Такой цветок нашелся через несколько дней в оформлении дверей Дома Зингера. За дверьми магазина, увидев фотоаппарат, засуетился «под Зощенко» секьюрити: не дозволительно сие, извольте наружу удалиться. Пришлось сделать фотографию со стороны Невского.

Капли воды самые обычные - водопроводные.

Три компонента в едином вращении дарили ощущение от рождения чего-то сиюминутного личного и классически вечного одновременно.