Диалог с архитектурой
Модерн в искусстве - Модерн в архитектуре |
Разглядывая стебли, ветви, цветы и листья, расположенные на фасадах модерна, мы убеждаемся, что они обладают не только динамическим и композиционным, но и архитектурным потенциалом. Прежде всего это чувствуется в новых способах размещения декора. Простейший вариант - растение, прикрепленное к стене, - встречается в десятках случаев и отражает конфликт архитектурного и вегетативного элементов. Плененные побеги папоротника и ущемленные за хвост «змеи горынычи» с малютинского фасада очень близки этой логике.
Листья и стебли не просто лежат на отведенной им плоскости, они нередко прижаты к стене наложенной на них архитектурной рамой. Иногда часть ветвей находится под, а другая - над обрамлением. Отсюда один шаг до игры орнаментального растения с реальной опорой, до ее заплетения подобно гроту или перголе. На фасаде московского доходного дома на Смоленской площади, 1, виноградные лозы, отягченные каменными гроздями, дают именно такой, орнаментально-изобразительный эффект. Тяга растительных форм к контакту с неживым декором здания выражается в трогательных попытках побегов поддержать, подпереть консоль, карниз, фриз. Над проездной аркой дома Смирнова по Тверскому бульвару, 18, известного шехтелевской балконной решеткой, видны два декоративных выступа. Их единственное назначение - быть подпертыми листьями-лапками тонких извилистых ветвей. Перед нами опора наоборот: искусственный верхний ограничитель, указывающий на рвущуюся ввысь растительную мощь. На фасаде доходного дома по Большому проспекту Петроградской стороны, 69, пышные и мускулистые, похожие на цветную капусту пучки побегов решительно, как трава, взламывающая асфальт, перерезают майоликовый фриз и, вспениваясь от усилий, упираются в карниз.
Можно наметить два пути, по которым архитектурная и растительная стихии идут навстречу друг другу. Первый - трансформация растения. Нередко его ветви, корни, цветы изображены реалистично, а стебель превращен в тонкие извивы орнаментальной тяги. Геометрические формы листьев, цветов, повторяющиеся зигзаги ветвей подчиняют растение архитектонике здания. Но есть и другой процесс - вегетализация и оживание самих архитектурных форм. Набухает толстым стеблем, выбрасывает листья, корни и зонтичные побеги кронштейн дома по Большому Козихинскому, 4. В новой части здания Политехнического музея пилястры размягчаются и превращаются в колонки, обвитые спиральными изгибами растительных змеек. Еще более радикальное преображение архитектуры происходит, когда ее формы уподобляются растительным - искривляются, округляются, принимают вид цветущего куста, включают растительные формы в переплеты окон и дверей. Окно саратовского дома по улице Яблочкова, 8, имеет форму огромного цветка, который до разрушения витража сиял разноцветными стеклами.
Взаимодействие камня и растения нередко переходит в свою высшую стадию - слияние. Внимательный взгляд на фасады домов Филатова, герцога Лейхтенбергского, А.Н.Перцова по Лиговскому проспекту, 44, не обнаружит в их насыщенном, пульсирующем декоре ни чисто растительных, ни чисто архитектурных форм. «Все во всем», и в этой многосмысленной массе мелькают - или только угадываются - то садовая сень, то женские лики, то морские волны и их обитатели. В подобном слиянии рождаются события из жизни не только сюжетных, но и «беспредметных» декоративных форм. На фасаде саратовского дома по ул. Дзержинского, 8, фриз с колючими листьями простирает свои выступы вниз, под ними помещены большие, а еще ниже - малые майоликовые квадраты малахитового тона: изобразительное панно словно стекает и уходит в стену.